Космическая опера - Страница 78

Ближе к вечеру, когда через открытую дверь лился янтарный свет солнца, появился Шульк Одлебуш.

— Здорово, Гил Тарвок. Значит, усердно трудимся?

— Как видишь, — Гил отложил стамески и развернулся на скамье. — Что привело тебя сюда? Что-нибудь случилось?

— Решительно ничего. Прошлой ночью ты упоминал о пятнадцати ваучерах на некий проект. Нион просил меня заскочить и забрать.

— Да, конечно, — но Гил заколебался. При свете дня эта озорная выходка казалась какой-то бессмысленной. Даже злой. Или правильней: насмешливой и издевательской. Однако, как указывал Амиант, если население желало голосовать за легенду, то почему нет?

Желая потянуть время, Гил спросил:

— А куда вы отправились из «Скрученной Ивы»?

— В один частный дом вверх по реке. Тебе следовало бы сходить туда. Все там чудно провели время.

— Вижу.

— У Флориэля определенно хороший вкус по части девушек, — тут Шульк покосился на Гила. — Не могу сказать того же о тебе. Кто такая та страшенная коза, которую ты привел?

— Я ее не приводил. Мне просто пришлось отвезти ее домой.

Шульк пожал плечами.

— Давай пятнадцать ваучеров, я спешу.

Гил поморщился, но пути назад не было. Он посмотрел на отца, надеясь, что тот прикажет ему не делать глупостей, но Амиант, казалось, вообще не обращал внимания на их разговор.

Гил сходил к шкафчику, отсчитал пятнадцать ваучеров и отдал их Шульку.

— Вот.

Шульк кивнул.

— Превосходно. Завтра мы пойдем на Муниципальный Променад и зарегистрируем нашего кандидата в Мэры.

— Кто идет?

— Всякий, кому охота. Разве это будет не здорово? Представляешь, какая подымется суматоха!

— Полагаю, что да.

Шульк небрежно махнул на прощанье и ушел.

Гил подошел к верстаку, уселся напротив Амианта.

— Как, по-твоему, я правильно поступаю?

Амиант осторожно положил стамеску.

— Ты определенно не делаешь ничего неправильного.

— Знаю, но не поступаю ли я глупо? Безрассудно? Никак не могу решить. В конце концов пост Мэра — не важная должность.

— Напротив! — возразил Амиант с удивившей Гила горячностью. — Эта должность узаконена Городской Хартией, и она, безусловно, очень древняя. — Амиант умолк и негромко пренебрежительно хмыкнул. По чьему именно адресу, Гил определить не мог.

— А что может сделать Мэр? — спросил Гил.

— Он может — или по крайней мере может попытаться — провести в жизнь положения Хартии. — Амиант, нахмурясь, поднял взгляд к потолку. — Полагаю, можно возразить, что правила Министерства Соцобеспечения законно заменяли Хартию, хотя никогда ее не отменяли. Об этом свидетельствует само существование поста Мэра!

— Хартия древнее Правил Министерства Соцобеспечения?

— Да, безусловно. Древнее и шире по охвату. — Голос Амианта снова сделался бесстрастным и задумчивым. — Пост Мэра — последнее проявление Хартии, к сожалению. — Он поколебался, поджав губы. — По моему мнению, Мэр может действенно взять на себя защиту принципов Хартии… Трудное дело, полагаю. Да, безусловно, трудное…

— Почему трудное? — спросил Гил. — Ведь Хартия все еще в силе?

Амиант задумчиво уставился через открытую дверь на площадь Андл. Гил начал гадать, а расслышал ли Амиант его вопрос.

Наконец, Амиант заговорил.

— Свобода, привилегии, возможность выбора должны постоянно использоваться, даже с риском столкнуться с неудобствами. Иначе они устареют и станут немодными, неправоверными, и, наконец, незаконными. Иногда человек, который настаивает на своих привилегиях, кажется надоедливым и вздорным, но в действительности он оказывает большую услугу всем. Естественно, свобода никогда не должна становиться вседозволенностью, но правила никогда не должны становиться оковами.

— Значит, ты думаешь, — нахмурился Гил, — что мне следует попытаться стать Мэром и провести в жизнь положения Хартии?

Амиант, улыбнувшись, пожал плечами.

— Что до этого, то не могу ничего советовать. Ты должен решить сам… Давным-давно у меня была возможность сделать нечто похожее. Меня отговорили, и с тех пор я никогда не чувствовал себя вполне комфортно. Наверное, я не из храбрецов.

— Ну конечно же, ты храбрый! — заявил Гил. — Ты самый храбрый человек, какого я знаю!

Но Амиант лишь улыбнулся, покачал головой и ничего больше не сказал.

На следующий день Гила навестили Нион, Флориэль и Шульк. Все трое — взволнованные, возбужденные, оживленные. Надевший черно-коричневый костюм, Нион выглядел старше своих лет. Флориэль держался небрежно-дружески.

— Да что с тобой случилось позапрошлой ночью? — простодушно спросил он. — Мы все ждали, ждали, ждали… Наконец, решили, что ты отправился домой или может… — он подмигнул, — задержался чуточку потискать Геди.

Гил с отвращением отвернулся.

Флориэль пожал плечами.

— Если тебе охота — дело твое.

— Возникла небольшая трудность, — сказал Нион. — Нельзя зарегистрировать имя Эмфириона, если только это не псевдоним проживающего в городе получателя с репутацией человека добрых нравов. Я, как только-только развязавшийся с Отрядом Чествования и Чистоты, естественно отпадал. У Флориэля и Шулька неприятности с Цехом. Мэла выставили из Храма. Югер — ну, ты же знаешь Югера. Он просто не пойдет. Поэтому мы номинировали тебя под именем Эмфирион. — Нион выступил вперед и весело хлопнул Гила по плечу. — Мой мальчик, возможно, ты будешь новым Мэром!

— Но я не хочу быть Мэром!